Фыррр
Нет, Глеб был не прав… Граница, как выяснилось, начиналась прямо у столичного вокзала. На поезд Москва-Мурманск билеты продавали лишь при предъявлении паспорта с отметкой доступа в приграничную зону. Пришлось брать билет до Питера, а оттуда на попутках до Петрозаводска, где я, наконец, приобрел билет до Лоухи без всяких проблем. И вот теперь, отколесив около двух тысяч километров по нашей необъятной стране, я обнаружил себя стоящим на окраине Лоухи у пересечения мурманской трассы с перпендикулярно уходящей на запад дорогой на Кестеньгу. Той самой дорогой, на которую мне нужно было попасть правдами или неправдами. Я стоял и тупо смотрел на огромный плакат у дороги, на котором метровыми буквами сообщалось, что граница страны священна и нерушима. Более мелкими буквами там было сообщено о том, что любые виды туризма в данной области запрещены и приводилась соответствующая статья уголовного кодекса, которую я как раз и собирался нарушить… Передо мной стояла почти неразрешимая задача – углубиться в запретную зону хотя бы на двадцать-тридцать километров, прежде чем я смогу там раствориться в тайге…
– Мужчина! – обратилась ко мне проходившая мимо средних лет женщина в железнодорожной одежде. – Он здесь не останавливается!
– Кто не останавливается? – удивленно переспросил я.
– Так рейсовый автобус на Сосновку! – пояснила она. – Посадка вон там, прямо у станции…
– Спасибо! – ответил я, улыбнувшись. – Я знаю. Меня тут должны встречать, но что-то запаздывают. Где тут можно перекусить?
– Так либо на станции, – ответила женщина, – либо вон тут, в столовой для дальнобойщиков…
Возвращаться на станцию явно не было никакого резона, поскольку в местный рейсовый автобус без соответствующих документов мог соваться лишь законченный идиот. Посему я отправился в столовую дальнобойщиков. Возле нее стояло на приколе несколько фур с ленинградскими номерами, что не представляло для меня никакого интереса. Но к тому моменту, когда я уже подходил к столовой, с трассы съехал огромный трейлер с мурманскими номерами – то, что нужно, поскольку эти машины считались местными и не пользовались повышенным вниманием у пограничников. Не мудрствуя лукаво, я подошел к водителю и попросил его подбросить меня на пару десятков километров в сторону Кестеньги, обещав заплатить по червонцу за километр, что было достаточно неплохой платой даже для такси.
– А зачем тебе это надо? – поинтересовался водитель грузовика. – На рейсовом автобусе по-всякому дешевле!
– Да нельзя мне на автобус… – ответил я, доставая паспорт и показывая ему московскую прописку. – Не с моей пропиской тут ошиваться. А оформить разрешение не успел… Там нужно пару недель ждать, а у меня тут бригада на озерах янтарь добывает, а провиант кончился. Вот везу…
Чем невероятнее ложь, тем она убедительней выглядит – давно известная аксиома.
– Янтарь? – удивился водитель грузовика, покосившись на мой необъятный рюкзак с предполагаемой провизией для старателей.
– Ага, янтарь!.. – ответил я, снимая с шеи буддийские четки из сандалового дерева с янтарными вставками. – Вот такие вот четки в Москве стоят около полутысячи. А здесь видимо когда-то было море, так что янтарь кое-где попадается. И прямая выгода… Пару месяцев в тайге на болотах, а потом целый год можно не работать!
– Ну вы, ребята, даете! – выдохнул потрясенный водила. – Не перевелись еще богатыри на Руси! Ну раз такое дело, садись, подброшу. Только ты накинь вот эту куртку, а то выглядишь, как американский шпион! А нам еще пограничный пост проезжать… Если вдруг остановят, сиди в машине и не дергайся, все будет в порядке. Но обычно они с мурманскими номерами не трогают…
Я никогда не видел, как выглядят американские шпионы, но в моем джинсовом костюме фирмы «Леви Страус» и в майке с эмблемой американского спецназа, в виде силуэта летучей мыши, мой внешний вид был, мягко говоря, явно несколько инородным для этой местности. Тем не менее, первый и основной этап внедрения в зону прошел без особых приключений. При подъезде к пограничному посту, в самом начале дороги, прямо за пересечением мурманской трассы, водитель слегка сбавил скорость, чтобы вышедший из вагончика пограничник смог рассмотреть номера машины. Мурманский трейлер, с двумя работягами в брезентовых робах за стеклом кабины, явно не представлял никакого интереса, посему пограничник просто махнул стволом автомата, разрешая проезд, и не спеша побрел обратно.
– Через нашу проходную провезу и мать родную! – со смехом продекламировал водитель грузовика.
– Да уж… – согласился я. – Бардак он и есть бардак!
– И не говори!.. – отозвался водитель фуры. – От самого Питера порожняком пру! Вот где бардак!..
Поселок Сосновка, с еще одним пограничным постом у дороги, мы проскочили даже не притормаживая, и минут через двадцать я попросил остановить машину. Судя по спидометру, мы отмахали почти сорок километров вглубь запретной территории, а попадать в Кестеньгу, расположенную почти на самом берегу Топозера, в мои планы не входило. Расплатившись с водителем, я с удивлением поинтересовался у него, указав на узкую дорогу, на которой едва разминались два встречных автомобиля: «Как интересно ты будешь здесь разворачиваться?»
– А я и не буду… – ответил он. – Можно конечно свернуть на любую лесовозную дорогу с трассы, а там у них разъезды есть для лесовозов, там и можно развернуться… Но я поеду до Кестеньги, может брусники там прикуплю. У меня с собой есть пара ящиков водки, а здесь местные меняют ведро ягоды за бутылку…
Проводив взглядом фуру, я взвалил на плечи рюкзак и шагнул в тайгу. Вот теперь я был в совершенной безопасности…
Безопасность кончилась пару недель спустя, где-то на полпути от Топозера к Пяозеру, судя по единственной карте, бывшей у меня в наличии: странички, выдранной из малого атласа мира, с масштабом один к ста-пятидесяти – в одном сантиметре сто пятьдесят километров… Выбравшись из очередного болота, я решил несколько облегчить путь и совершить очередной бросок вперед не в обход, по болоту, а напрямик – через эту чертову сопку, несмотря на то, что она располагалась явно на господствующей высоте. А ведь Глеб предупреждал… Белая ночь была в полном разгаре, и от болот поднимался холодный туман, окутывавший почти непрозрачной пеленой основание сопки. Карабкаясь по скалистому грунту наверх, я почти достиг границы распространения этого тумана, как вдруг прямо над головой раздался какой-то скрежещущий металлический гул. Подняв голову, я увидел, как над вершиной сопки поднимается и разворачивается огромная полусфера военного локатора…
«Во, блин! – стрельнуло в голове. – Чуть было не вперся прямо на радиолокационную станцию дальнего обнаружения! Доказывай теперь, что ты не шпион!..»
– Шинкарев, твою мать! – раздался окрик откуда-то сверху. – Это ты там лындаешь по склону со своими чертовыми грибами? Предупреждать надо, кретин – у нас тут уже сигнализация обвизжалась. Дуй сюда, мы уже бандуру запустили. Еще раз опоздаешь на вахту, точно на губу засажу!..
– Кому ты там кричишь, Петро? – раздался сверху еще один голос. – Шинкарь уже за пультом, я его только что видел. Он в каптерке был, грибы чистил…
Конца этого диалога я дослушивать не стал, поскольку рванул, не разбирая дороги, вниз по склону, к спасительной кромке болота, покрытого густым туманом. Нужно было уносить ноги их этого района как можно скорей. Чутье подсказывало, что вряд ли они там силами охраны радара тут же бросятся в погоню, чтобы посмотреть, кого это к ним тут в гости занесло, но сообщить, куда надо, скорей всего сообщат. А это значит, что в моем распоряжении от силы часа полтора, пока к ним не прибудет подкрепление…
Подкрепление прибыло минут через сорок… Я за это время успел перемахнуть через несколько сопок, заросших редким смешанным подлеском, и миновал пару средних размеров болот между ними… как вдруг со стороны сопки с локатором – вершина, которой все еще просматривалась вдали – раздался отдаленный гул моторов.
«Легки, черти, на подъем! – подумал я. – Впрочем, в этих болотах меня и с собаками не взять! Лишь бы только не задействовали авиацию…»
Но мои худшие предположения, похоже, начинали сбываться. К автомобильному шуму – где-то там, у сопки с локатором – добавился рокот двигателя трелевочного трактора. Но я тут же понял, что это вовсе не трелевочный трактор, и это понимание мне оптимизма явно не прибавило, поскольку, судя по всему, это мог быть лишь вертолет… Взлетев на гребень очередной сопки, я достал бинокуляр и действительно увидел в отдалении силуэт вертолета, медленно кружащего по периметру ключевой сопки, все еще видимой отсюда.
«Ммм-да… – мелькнула мысль. – Положение явно швах! Эта дура расширяет радиус облета и рано или поздно будет здесь. И если меня засекут с воздуха, то можно сливать воду. Значит, нужно сделать так, чтобы не засекли… Легко сказать!.. В любом случае, нужно как можно скорей отсюда рвать когти. Поскольку на болотах, да и на этой лысой сопке с редкой растительностью, от вертолета явно не спрячешься…»
К тому моменту, когда я вылез из очередного болота и поднимался на заросшую густым хвойным лесом сопку, вертолетный рокот приблизился настолько близко, что я едва успел выскочить на вершину сопки и нырнуть под густую ель. Вертолет медленно пролетел над головой, и когда его рокот начал было удаляться в сторону, я уже вздохнул с облегчением. Но не тут-то было! Внезапно вертолет развернулся и завис прямо надо мной. Слегка раздвинув ветви, я осторожно взглянул наверх и понял, как мне не повезло – на боку вертолета красовался метровый шар инфракрасного излучателя… При помощи этого тепловизора – экипаж вертолета практически объявил мне сразу шах и мат. Если бы здесь было место им для посадки, то на этом все бы и закончилось…
